У истоков моего образования

Шестеро математиков специализировались по теоретической кибернетике: Акулинина, Евдокимов, Каневский, Коспанов, Леонтьев и Пивкин. Для нашего выпуска из 30 математиков  это немало. Между собой мы тогда говорили «пошли к Журавлю» - молодому талантливому математику Юрию Ивановичу Журавлёву, который в то время активно работал со студентами, читал спецкурс, организовал научный семинар и выпуск сборников «Дискретный анализ». Привлекала и его личность, и перспективность нового нужного направления и то, что он давал понятные постановки точно сформулированных задач, что всегда любят студенты, начинающие специализацию по математике.

Для меня начало специализации было довольно необычным. Задолго до диплома Ю.И.Журавлёв дал мне задачу, которая показалась мне очень «странной». Называлась она «О наладке линии станков». Надо было перечислить возможные расположения работающих станков, найти число этих расположений и дать алгоритм восстановления вектора состояний исправности по информации о том, работает (состояние 1)  или нет (состояние 0) тот или иной станок. При этом если некоторый станок работал, то в его окрестности заданного радиуса другие станки не работали, а в окрестности другого заданного радиуса хотя бы один станок работал. Эти условия позволяют экономнее тестировать расположения с целью однозначного восстановления вектора состояний. Всё это выглядело странным, особенно метрические ограничения. Я по наивности наседал на Ю.И. с вопросами «почему?», он улыбался, что-то говорил, а потом сказал, чтобы я работал только с (0,1)-матрицами и всё.

Задачу я решил, впервые выступил на научном семинаре, был зачислен в Институт математики лаборантом (1963год) и сразу же (!) получил деньги, впервые за математическую задачу, а не за разгрузку баржи. Позже я узнал, что это была задача из «военного портфеля», а такие задачи сопровождались сопутствующей легендой-прикрытием, не всегда удачной. Стало понятно, из каких денег я тогда получил первую в своей жизни зарплату. Создание и перспектива развития отдела теоретической кибернетики в Институте математики связывались и с этой стороной деятельности. Заказы уже поступали.

На этом этапе мы начали больше общаться между собой, обсуждая не только задачи, но и более общие вопросы, связанные с нашей  специализацией, часто спорили, иногда далеко заполночь. В этот период в комнате 315, что была напротив нашего общежитского холла-танцзала,  жили Пыхалов Валентин, Лев Герш, я и Леонтьев (почему-то его все звали Вовочкой). Теперь «Вовочка» - д.ф.-м.н., профессор, известный специалист в области математической кибернетики, работает в ВЦ РАН в Москве, читает лекции в МФТИ и МГУ. С Валентином Пыхаловым мы жили вместе в 315-ой, а позже в какой-то другой комнате, почти все годы студенчества. После университета он некоторое время преподавал в НИГАиКе, потом работал в Институте прикладной физики, а в последние свои годы в Центре информационного и вычислительного обеспечения при Россельхозакадемии (известного, как ЦИВО). Светлая ему память.

Большое значение для меня на пятом курсе имела появившаяся возможность работать в библиотеке Института математики. Когда мне в руки попал трёхтомник коллектива авторов «Математика, её содержание, методы и значение», я в течение нескольких дней «поглощал знания», фактически заново открывая для себя математику с её идейной и содержательной стороны, её цельностью и единством – всем тем, чего так не хватало в лекциях той поры (да и сейчас тоже). Читал, сидя в тиши между полками. Через полгода такого знакомства я понял, что полюбил математику по-настоящему, и моя дальнейшая судьба была предопределена.