Таким он был

Одновременно с запуском самой Б-3 шли напряжённые работы по созданию внешнего инжектора.

В наследство от Валерия Пальчикова мне достался Генератор импульсных напряжений (ГИН) и длинная ускорительная трубка от ускорителя Ван-дер-Граафа, и то, и другое в неработающем ещё состоянии. Почти два года ушло на переделки и новые разработки. Пришлось сделать коммутирующие разрядники принципиально новой конструкции – старые пробивались по поверхности изоляторов при напряжении, вдвое меньшем проектного. Трубку, как показали расчёты (об этом дальше), потребовалось укоротить чуть ли не втрое, заново разработать и изготовить электронную пушку…

После переделок собрали и начали включать ГИН, постепенно увеличивая напряжение. Всё шло нормально, пока при напряжении около 250 кВ вдруг с ужасным грохотом не полыхнул электрический разряд, перекрывший всю оргстеклянную «этажерку» ГИНа. Случайность? Повторяем – опять «гром и молния». Что-то не так. К тому же соседи (Иван Максимович Самойлов и Вадим Анашин, его студент-дипломник) прибегают – «Вы что тут творите? У нас из розеток искры сыпятся!» Впрочем, Максимычу, опытному «импульснику», такое не в новинку - даже то, что, как выясняется, у нас спираль нагревателя диффузионного насоса к корпусу приварилась! «Разберитесь, ребята, прежде чем включать снова!»

Как всегда в подобных случаях, звоню Боре. Он мгновенно спускается из своей комнаты на третьем этаже. Начинаем анализировать ещё раз конструкцию ГИНа. И вскоре Борис выносит своё заключение: из-за паразитных колебаний, возбуждающихся в цепи ГИНа при срабатывании его разрядников, возникают перенапряжения, вплоть до удвоения амплитуды! Нужно как-то демпфировать это «безобразие». Недолго ломали голову – заменили металлические трубки, соединяющие конденсаторы и разрядники, на пластиковые, которые покрыли проводящим слоем «аквадага» (углеродная эмульсия), так что возникло сопротивление в цепи разряда.

Начальству наши «молнии» очень понравились – их можно было демонстрировать «высоким» гостям. В комнате, где испытывался инжектор, был сооружён специальный подвесной потолок из алюминия, электрически соединённый с точкой нулевого потенциала ГИНа для защиты от возможных пробоев на потолок и стены здания (что, впрочем, не всегда помогало, как ясно из рассказанного выше). Вот на этот потолок и приходилось «разряжать» ГИН, создавая вполне ощутимые звуковой и зрительный эффекты. Обычно за день до появления очередного важного визитёра, меня предупреждали о времени готовности. В назначенный день и час вначале появлялся Алексей Александрович Наумов – «Мешков, всё готово?». А как может быть иначе? Следом подплывала процессия во главе с Андреем Михайловичем. Я уже заранее поднимал напряжение на конденсаторах ГИНа, затем – ещё немного при гостях и – запуск, грохот, проблеск разряда – мощная искра длиной сантиметров 20. В конце концов, мне надоело рисковать – получится - не получится, и мы в точке ГИНа, где напряжение достигало максимума, пристроили небольшое острие, обеспечивавшее при меньшем напряжении разряд. Гостям снизу (а инжектор располагался на подставке высотой метра в полтора и имел высоту ещё полтора метра) острие не было видно, и маленькая хитрость здорово облегчило нам жизнь.

После успешного ввода ГИНа в действие Борис предложил написать мне статью в журнал «Электричество». Написал, отправил в редакцию и… получил ответ, что «статья не принята, т.к. не представляет научного интереса». А мы-то с Борисом наивно считали, что борьба с эффектом паразитных колебаний как раз и представляет интерес для электротехники. «Напиши им, что никогда не считал этот журнал научным» - предложил Борис. Так я и сделал – небольшое «хулиганство на научной почве». Позднее узнал, что этот журнал – ведомственный, и платит гонорары. Всё объяснялось просто – не из того ведомства автор. Впрочем, я не был исключением: недавно прочитал, что в своё время этот журнал отклонил статью молодого В.А.Котельникова, где была сформулирована его знаменитая теорема – по причине «узкого интереса данной статьи».

К лету 1964 г. инжектор был запущен с той самой «длинной» ускорительной трубкой и «выдал» пучок с током 0.3 ампера, никак не больше. Трубку укротили, и в декабре 1964 г. получили аж 5 ампер, а в марте 1965 г. инжектор был окончательно готов к постановке на Б-3 – пучок электронов с током до 2 ампер в импульсе проходил через транспортировочный импульсный соленоид и успешно отклонялся маленьким впускным магнитиком. Всё! Можно переезжать. И переезд начался. По этому случаю та же «Энергия-импульс» не преминула объявить: «Молний больше не будет!».