«Я к вам пришел физику сдавать, а не ребусы разгадывать!»
                                      Леня Кальней, абитуриент – математик из Камня-на-Оби,
                                       позднее студент группы 913.

Я окончил школу в 1957 году и решил поступать в Томский университет  на мехмат. При сдаче документов  возникло препятствие −  необходимо было заполнить анкету, в которой ответить на вопрос: чем занимались родители до революции. Я безуспешно пытался  объяснить секретарю комиссии, что по возрасту они не могли как либо мешать революции. В конце концов, я уехал домой, решив повторить попытку через два года (в соответствии с модными в то время призывами к молодежи).

В том году в районную МТС поступили девяносто восемь новых самоходных комбайнов. Часть из них получили  украинские  комбайнеры, командированные в Сибирь для оказания братской помощи в уборке урожая. Для них требовались штурвальные из местной молодежи. Я стал одним из штурвальных. Осень была необычайно теплая, без дождей. Мы убрали более восьмисот гектаров, что значительно превышало норму для этого типа машин. Я заработал несколько центнеров зерна (которые отдал матери) и “кучу” денег (точные цифры не помню).

После этого я отправился в Барнаул зарабатывать стаж. Прошел несколько заводов, в отделах кадров которых сразу получал отказ по возрасту (требовались люди, достигшие восемнадцати лет). Мне посоветовали  поступить в техническое училище  и получить рабочую профессию. Меня приняли в ТУ−12 учиться на токаря-универсала (несмотря на то,  что с начала занятий прошло два месяца). По окончанию училища (срок обучения десять месяцев)  мне была присвоена квалификация токаря-универсала  пятого разряда и я был распределен в опытный цех Алтайского НИИ технологии и машиностроения. Работа в цехе была интересной и разнообразной, время на обработку деталей не нормировалось, главное требование − соблюдение заданной точности обработки. Весной 1959 года, получив небольшую травму, уволился и уехал домой.
Дома я поступил в лесхоз пилорамщиком. В лесхозе меня хорошо знали, поскольку в школьные годы я и группа моих друзей в летние каникулы работали там, чтобы купить себе велосипеды, часы и просто иметь немного денег. Главный инженер обещал написать мне хорошую характеристику для поступления в вуз.    

      
 В середине лета 1959 г.  репродуктор нашего алтайского сельского дома сообщил, что в Новосибирске по ул. Советская 20 начинается прием документов в открывающийся там университет.  На следующий день я поехал “на разведку”. На ул. Советской, в комнате с табличкой “Приемная комиссия” симпатичная девушка при моем появлении радостно воскликнула: – Вот видите! Едут! – Наверное, я был одним из первых неновосибирцев, пришедших в эту комнату. – Я Люся Кудинова, – сказала она и, посмотрев мой аттестат, заверила, что я обязательно поступлю. Естественно, я тут же  сдал документы и в приподнятом настроении уехал домой.
Поскольку университет ничего своего не имел, провести приемные экзамены ему помогали новосибирские вузы. Экзамены проходили в Сибстрине. Я получил направление в общежитие НЭИСа. Часть абитуриентов поселилась в общаге, а довольно большая группа была отправлена с раскладушками в спортзал. В спортзале  все места вдоль стен были быстро заняты. Спортивного вида парень поставил свою раскладушку под брусья, посмотрел на меня и предложил быть его соседом. – Диканский Николай, – представился он. Мой сосед поступал на физику. Каждый час он разминался на брусьях. В перерывах  решал какие-то необычные задачи и говорил, что именно такие задачи будут на экзаменах. Ему не верили. От него я услышал про МФТИ и МИФИ и, что этот университет вовсе не такой, каким многим кажется, и большинство из абитуриентов не поступят и, что, если я не настроюсь на то, что на экзаменах  привычных школьных задач не будет, то тоже не поступлю. Я, конечно,  как мог настроился  и поступил, но, как и для большинства поступивших, физтеховские задачи перестали быть необычными только после их коллективных разборов на колхозном току,  куда новоиспеченных студентов отправили в сентябре, поскольку первая общага еще не была готова.
Первый год  университетской жизни был чрезвычайно интересен, а для большинства из нас, в том числе и для меня, и труден. Еще до начала занятий нам успешно внушили, что мы особенные и чуть ли не избранные. Попутно предупредили, что  уже в первый год обучения наша численность может сократиться едва ли не вполовину. Наши преподаватели были по-настоящему талантливые люди, относились к нам хорошо, искренне старались научить нас учиться, часто делясь собственным опытом студенческой жизни. После двух экзаменационных сессий среди нас действительно были потери, в основном среди девушек,  но  далеко не вполовину. Замечу, что более значительные потери пришлись на третий год обучения, при этом расстались с университетом ребята (не все, конечно),  легко прошедшие первый курс. 

В университете на первом году обучения не хватало учебников. Перед экзаменом по общей физике деканат обратился к преподавателям  с просьбой временно поделиться со студентами личной литературой. Однажды меня вызвали в деканат. Декан Б.О. Солоноуц сказал, что он владеет монографией “Механика” c дарственным автографом  самого Л. Ландау. Он очень дорожит  этой книгой и хотел бы отдать ее на время подготовки к экзаменам по физике надежному студенту. Ему посоветовали выбрать меня (с кем советовался БОС, осталось тайной). Я немного  почитал книгу, заранее зная, что она требует более серьезной математической подготовки, завернул ее в газету и спрятал на дно моего чемодана. После сдачи экзамена я с благодарностью вернул книгу хозяину, который осмотрев ее, радостно отметил ее сохранность.
         После первого курса я приехал в родной алтайский поселок  на каникулы. Однажды я оказался в компании друзей детства, с которыми  не виделся несколько лет. Мы не спеша пили водку, закусывали малосольными огурчиками и говорили за жизнь. В компании был также незнакомый мне парень, лет на пять старше присутствующих,   который только что вернулся из мест не столь отдаленных. Когда вышли перекурить, бывший зэк отвел меня  в сторону и сказал:  – Ну и мастер ты лапшу вешать! Я людей, прошедших зону, с первого взгляда определяю.  Мы же с тобой эту зиму в одном лагере кантовались. Я  же тебя видел. Ты  из седьмого барака. Ты и матери, наверное, писал, что ты студент. Но не волнуйся, я тебя не выдам! – и, выдержав паузу, добавил: – Молодец! Хорошую байку про университет придумал. Нельзя матерей расстраивать!– Наверное, я в то время чем-то был похож на тех моих сверстников, которые, получив за драку годовой срок и счастливо избежав присущих зоне негативных проявлений, возвращались домой с чувством некоторой гордости и даже превосходства над окружающими.      

           
     Первые годы обучения меня постоянно мучили сомнения: правилен ли  был мой выбор профессии. В школе у меня хорошо получались сочинения (учитель литературы постоянно отмечал краткость и четкость изложения материала). Кроме литературы мне нравилась математика. Не было в школьных учебниках ни одной задачи, которая  была бы для  меня нерешаема (о существовании книг с задачами повышенной трудности я не подозревал). В университете ситуация изменилась. В группе по успеваемости лидировали две девочки:  Иза Пушкарёва и Ира Стрелкова. Меня поражал их подход к материалу как к какой-то нетрудной игре, в то время как большинство студентов (в том числе и я)  уверены в трудности очередного курса. Преодолеть страх перед трудным курсом мне помог курс  “Анализ-3”  А.И. Фета. Это был годовой курс с обилием нетривиальных задач для решения на семинарах. На экзамене восемнадцать студентов (в том числе и я) получили “неуд”.  После экзамена я начал не спеша готовиться к переэкзаменовке.  К моему удивлению я без труда дня за три-четыре освоил теорию и задачи курса. Желание пересдать “Анализ-3”  высказал еще один студент В.П-в. В деканате сказали, что А.И. Фет отказался принимать в сессию повторный экзамен, предложив перенести его на осень. Вместо Фета  согласился нас проэкзаменовать Ю.Г. Решетняк. В назначенный день Ю.Г. отвел нас в спортзал, сформулировал каждому по три вопроса и, сказав, что вернется через час, закрыл спортзал на ключ и ушел. Вернувшись через час, он начал переэкзаменовку с меня. Я ответил на все вопросы и был уверен, что получу “отлично”. Но Ю.Г. поставил  “хорошо”, пояснив, что “отлично” нужно  получать на экзаменах, а не на пересдачах. Другой студент (В.П-в.) получил второй “неуд”.

       На предпоследнем курсе пришло время выбора тем дипломных работ. Я специализировался в лаборатории теоретической кибернетики Ю.И. Журавлева. Руководителем дипломной работы был назначен Р.Е. Кричевский. Выбор темы дипломной для студента достаточно труден для руководителя, желательно, чтобы тема допускала варианты: вариант просто трудолюбивого частичного исполнения и вариант нетривиального решения. Именно такая тема была выбрана мне руководителем. Тема до этого была предложена лаборатории профессором  МГУ О.Б. Лупановым. Известно, что для реализации монотонных функций алгебры логики достаточно двух операций “И” и “ИЛИ”. Следовало показать: уменьшится ли сложность их реализации при добавлении операции “НЕ”. В это время в мире имела большое значение  задача оптимизации логических устройств для вычислительных машин. Я познакомился с моей задачей перед зимними каникулами и уехал домой с намерением за время каникул найти пример функции, сложность реализации которой уменьшалась после использования операции “НЕ”. В результате напряженных раздумий к концу каникул возникла идея построения класса требуемых функций.  По возвращению я доложил моему руководителю о проделанной  работе. Он посоветовал подготовить сообщение для лабораторного семинара, для чего выбрать одну функцию и доказать, что она удовлетворяет требованиям задачи. Доказательство оказалось настолько сложным, что семинар решил, что работа заслуживает публикации в ДАН (докладах Академии наук). Однако, когда о решении семинара доложили О.Б. Лупанову, он сообщил, что за рубежом  появилась аналогичная статья, поэтому вопрос о публикации в ДАН отпадает вследствие потери приоритета. Поскольку моя работа превосходила зарубежный аналог по ряду показателей, она была опубликована в сборнике   “Проблемы кибернетики”, а я несколько позднее, по представлению института математики, попал в энциклопедию “Математика в СССР за 50 лет”.

     В декабре 1964г. я женился на Дубыниной Надежде (она, как и я, из  группы 911). У нас двое детей: Инна и Игорь. Оба окончили наш НГУ и тоже ММФ. Сейчас Инна −  PhD, Associate professor New Mexico State University, Department of Computer Science, Игорь (моложе Инны на 8 лет) − PhD, Postdoctoral Research Associate Massachusetts Institute of Technology, Department of Materials Science and Engineering.
 
           В. Пивкин, абитуриент – математик 1959г., из пос. Павловск, Алтайского края, позднее студент группы 911, ныне с.н.с. ИАиЭ СО РАН, к.т.н..