Университет в моих воспоминаниях

Все кончается, в том числе и отдых в колхозе. Наконец нас привезли назад в Академгородок и поселили в новеньком общежитии. Вот тут то и началась настоящая работа. Собственно, взрослые дяди старались создать нам в первый год идеальные условия для учебы. В их понимании – идеальные. Мы могли находиться в трех точках. Школа, один из этажей которой занимал наш Университет, столовая и общежитие. Ходите, друзья по кругу (то есть по треугольнику). Все, больше практически ничего не было. Если не считать единственный работавший в том году Институт Гидродинамики, в который мы ходили на лабораторные занятия.

Для того чтобы посмотреть кино, нужно было минут двадцать идти по грязи или по сугробам до бетонки, ждать там попутный самосвал и ехать полтора часа до Новосибирска. А потом вечером искать возможность вернуться в общежитие. Театры были рядом – тоже в двух часах от нас, но вернуться назад после спектакля было практически невозможно. Телевизор в общежитии был, но появился он уже на втором году нашего пребывания там. Как и все остальные приметы цивилизации: дороги, автобусы, приезжие артисты.

Цивилизация - это хорошо, но она отвлекает от учебы. Впрочем, за первый год мы (по крайней мере, большая часть физиков) привыкли, что сначала нужно выполнить все задания и только потом можно заняться чем-то другим.  Да и денег на все эти соблазны цивилизации не было. Стипендия была 210 рублей в месяц. Если я ошибся – пусть меня поправят. На станции такую сумму можно было заработать за два, в крайнем случае, три дня. Питание обходилось не менее 7-8 рублей в день. Кажется, рубль нужно было платить в месяц за общежитие. Не помню, за что. Стипендии категорически не хватало. Это позднее (после реформы 1960 года) нам повысили ее до 30 рублей. Мне было легко: мама посылала мне каждый месяц 300 (30) рублей.  Это довольно много. Все равно, что мой сын посылал бы моему внуку по 1200 дол в месяц. Но часть студентов не могла рассчитывать даже на малую помощь родителей.

Две запомнившиеся детали. Каждый вечер кто-нибудь из парней искал на этаже хлеб или заварку. Причин могло быть несколько: увлекся задачами и пропустил время ужина, не было денег, и не пошел в столовую, был в столовой, поел, но опять проголодался. Кроме того, единственный магазинчик работал только до 5 вечера, и позже ничего, даже куска хлеба,  в Городке купить было нельзя. У нас ходило прекрасное выражение «чай холодный, без сахара и заварки». Бывало, пили вечером и такой чай.

А в воскресенье не работал и наш «Голубой Дунай». Приходилось ходить обедать по бетонке или через лес в микрорайон «Щ» в другую столовую.

На всю жизнь мне запомнилось, как один мой хороший приятель попрекнул меня за глаза, что я ел в обед бифштекс, а он котлету. Мне это потом долго напоминали. Про качество и стоимость котлет я уже писал. Бифштекс стоил в два раза дороже и был съедобным. Позднее, на втором, третьем курсах мы научились ходить летом на баржи подрабатывать на разгрузке. Но на первом курсе это было невозможно.

Нагрузка на первом курсе была очень высокая. Мне кажется, преследовались две цели: не дать нам свободного времени и отсеять слабых. Ежедневно всем специальностям задавались очень большие порции заданий по высшей математике, скорость прохождения трех толстых томов Фихтенгольца была непомерно высокая. Семинары напоминали школьные занятия с проверкой домашних заданий. И сидели мы в общежитии и жевали эти бесконечные дифференциалы и интегралы до позднего вечера.

Не все выдержали такой ритм. Не закончили первый год примерно 10 процентов студентов. Уходили по разным причинам, но все равно это была каждый раз маленькая трагедия.

К счастью, в выходные дни учить нас не разрешалось, и каждый раз для нас это был праздник. Можно поспать вволю, пойти летом в лес, поиграть в футбол или просто поболтать в соседних комнатах. Любимое воскресное развлечение – лыжи. Но, по-моему, в первый год лыжный сервис в университете не был налажен. А собственных лыж ни у кого не было. Летом лес был интересен не только сам по себе, но и своими грибами. Тем более, что за ними в первый год далеко ходить было не нужно. Собирай прямо у общежития. А грибы с картошкой, да еще с куском хлеба – это просто наслаждение вечером.

Были активные группы по увлечениям: писали стихи, выпускали очень часто довольно острую и интересную стенную газету «Щелчок». Но физики в этом почти не принимали участия. Не хватало времени.

     Но в одном физики отличились. Я упоминал об ССС. После приезда из колхоза мы избрали Совет, но включили в него и представителей других специальностей. Руководителем выбрали математика с солидной, крепкой фигурой. На собрании Совета мы решили, что должны занять по возможности максимальное количество мест в комсомольском комитете, студенческом совете и совете общежития (или как он там назывался). Действительно, на первом же комсомольском собрании мы получили большинство в комитете. Точно так же поступили на остальных выборах. Действовали прямолинейно, согласованно голосовали за «своих» и против посторонних. А так как мы были организованы,  то нам удалось все очень легко.

     Помню, что был только один прокол. Математики, несмотря на наше активное противодействие, провели в комитет комсомола независимого представителя – очень серьезную девушку. Мне поручили разобраться с ней, понять будет ли она нам мешать или помогать. В общем, разведка боем. Через пару дней актив университета выехал на районную комсомольскую конференцию. Я тоже был в автобусе, так как меня избрали в какой то орган общежития. Кажется, я был старший по этажу. Язык у меня тогда был подвешен неплохо, я подсел к девушке и начал ей что то заливать. Не играет роли, что говоришь при первой встрече, главное не останавливаться, не допускать томительных пауз. И вовремя уйти в сторону, что бы осталась какая то недоговоренность. Прием, действующий безошибочно, дающий возможность продолжить знакомство несколько позже.

     А через несколько дней был студенческий вечер, кажется, посвященный седьмому ноября. И конечно, танцы. Я спел со сцены пару песен, был в ударе, и не было проблемы пригласить почти знакомую девушку танцевать. Совместный «танец»  продолжается уже более 50 лет. Мы вместе с Риной вырастили двоих детей, понянчили пятерых внуков и надеемся посмотреть на правнуков.

     ССС перестал действовать уже через несколько месяцев. Было не до него, нужно было учиться.

Я плохо помню лекции первого семестра. Возможно потому, что плохо их слышал, хотя и садился всегда на первой парте. Из всего, что я слушал, больше всего запомнились не лекции маститых академиков, которые не обделяли нас вниманием и достаточно часто сами читали нам свои курсы, а лекции молодого тогда доцента Чирикова, очень часто замещавшего академика Будкера. Меня поразила легкость, с которой он из «размерностных соображений» выводил нам сложные физические постоянные и соотношения. Благодаря ему я понял, что почти все вещи можно достаточно просто объяснить, если сам их понимаешь. А если тебя не понимают, значит это твоя вина. Понял, что почти каждое непонятное явление можно раздробить на элементы и последовательно разобраться с каждым и с их связями.