Таким он был

В 1952 г., по окончании знаменитого ФизТеха, Борис Чириков был направлен (как в то время водилось) на работу в «Теплотехническую лабораторию», ныне Институт экспериментальной и теоретической физики, носящий имя его основателя академика И.А.Алиханова. Там же работал Юрий Орлов, также выпускник физтеха. Ему-то я и задал вопрос о том, как Борис пришёл к проблеме нелинейных колебаний и стохастичности, когда готовил своё выступление на Семинаре, посвящённом 80-летию Бориса (23 мая 2008 г., ИЯФ СО РАН). Привожу эту переписку.

May 3, 2008

Yura, privet!

You may know about Jubilee at Budker INP and Seminar dedicated to memory of Boris - May23. I'm preparing a talk - my recollections of him. Therefore I need to ask you a few questions:

1) Have you been graduated from the same course of PhysTech?

2) When did you move to Erevan (1956, I guess)? and Boris to Budker - 1955?

3) Could you remember when Boris started to think about the problem of nonlinear oscillations? In PhysTech?

"Iindependent" question: will you come to BINP in May?

Warm regards, Igor

__________________________________________________________________________

May 3, 2008

From: Yuri Orlov

Dear Igor,

1) In 1947, Boris was admitted directly into the second course in Phys Tech, and therefore graduated one year earlier than I did.

Здесь необходимо, прервав ненадолго повествование Юрия, добавить то, что мне рассказала Ольга Степановна, супруга Бориса.

Борис учился на физмате Московского пединститута и, оказывается, решив перевестись в ФизТех, попал на собеседование к «самому» Абраму Исааковичу Алиханову, основателю знаменитого ИТЭФ’а - Института Экспериментальной и Теоретической Физики. О чём тот спрашивал Бориса, можно догадаться по приводимому ниже рисунку.

Надпись рукой Бориса: «Рисунки в кругах сделаны акад. Алихановым 26 августа 1947 г. Москва, МГУ, 83 аудитория» (нужно напомнить, что вначале Московский ФизТех был организован как факультет МГУ). Рисунок в круге вверху слева – видимо, пояснение к заданному вопросу: «Можно ли ускорять заряженную частицу с помощью конденсатора, заряженного до постоянного напряжения и помещённого в магнитное поле?». График j(E) не менее интересен: видимо, Алиханов спросил: «Как будет изменяться ток в цепи конденсатора при ускорении внутри него электрона. Рисунок в круге внизу справа – тот же конденсатор, подсоединённый, видимо, к источнику напряжения, не показанному на рис., и след траектории частицы внутри него (эту задачу я вычитал в десятом классе в замечательной популярной книжке «Электрон», повлиявшей на мой выбор профессии).

Цилиндр с поршнем нарисован, вероятно, Борисом при ответе на вопрос из термодинамики. В результате Борис был принят на ФизТех, а по окончании Алиханов, заприметивший способного студента, «вытащил» его в ТТЛ.

Рисунок их архива Бориса Чирикова, переданный Ольгой Степановной.

Продолжение письма Ю.Ф.Орлова:

2) I was fired from ITEP in April 1956 and hired by the Yerevan Physics Institute in September 1956. I think that Boris began working with Budker initially at Kurchatov in 1954 or the beginning of 1955 (see my answer to your next question).

3) The story is a little long. Probably in May 1956, Boris showed me his nonlinear work, which was probably already in print. This occurred in Moscow in some quiet open space-the Moscow River embankment, if I remember correctly. He brought me money from the Budker Institute. Of course, I did not ask exactly from whom it came (Later, he brought me money again). He told me that he was developing my nonlinear work. To explain this, I have to go back a few years.

In 1954, when ITEP decided to build a strong focusing proton synchrotron, Budker gave several seminars there. At these seminars he predicted that the combination of a big betatron frequency with even a small nonlinearity would result in stochasticity of betatron oscillations. (I don't remember that Boris attended any of those Budker seminars. But probably he had already begun working with Budker at Kurchatov.)

Pomeranchuk then asked me to check Budker's serious predictions and make a nonlinear investigation. So I analyzed all reasonable linear and nonlinear resonances with tune-shifting nonlinearities by using Lyapunov's substitutions. Since, under proper conditions, the Lyapunov technique is equivalent to the Hamiltonian technique, I naturally came to the simple Hamiltonian equations for every single resonance-which I called "shortened equations." I obtained well-defined areas of stability between and below resonances and the corresponding tolerances. Pomeranchuk then ordered me to return to my previous theoretical work, but also to write a dissertation on my nonlinearity results. I wrote it in 1955, and even had the so-called autoreferat published, as well as Part I of an article on nonlinear betatron oscillations in Nuovo Cimento at the beginning of 1956. Boris mentioned that article during our conversation in May

1956 by the river. During that conversation, I saw that he had much improved the Hamiltonian part of my technique and had gone into nonstability areas, which was further than I had ever planned to do.

(As for me, after my March 1956 speech, the Ph.D was postponed-fortunately only for 2 1/2 years; my name was ordered to be inked out in the list of co-authors of the ITEP synchrotron proposal, though the proposal still contained my big non-linear chapter; and Part II of the Nuovo Cimento article never got written.)

Best,

Yura

Само по себе это письмо Юрия Фёдоровича представляет не только «документальный» интерес. В нём явно виден дух дружбы, связывавший этих двух выдающихся людей (“Later, he brought me money again”), и абсолютную честность в жизни и науке, присущую обоим (“I saw that he had much improved the Hamiltonian part of my technique and had gone into nonstability areas, which was further than I had ever planned to do). И ещё – атмосфера того времени (“I did not ask exactly from whom it came”). Ещё бы! Это было чрезвычайно опасно для тех, “from whom…”!.